"счастливее всего она была в путешествиях, как заводная игрушка, и ещё счастливее, когда распаковывала чемодан или бронировала билеты на поезд. ей нравилось въезжать и обживаться."
crudo оливия лэнг.
"каждый мой выбор был ошибочным. за каждый мне стыдно и больно до сих пор. кроме тебя. ты - единственное, что я выбрала правильно"
я 22.08.2022
пролог
мы сходим с ума: я в поезде, ты на работе в гринвиче. я презираю твоих коллег, ты проклинаешь машиниста. я достаю тапки из чемодана, ты бегаешь по барам в поисках перчаток. я вынимаю кружку и чуть не падаю по дороге к кулеру, ты планируешь провести ближайшие двадцать три часа на потолке.
я еду к тебе, ты ждёшь меня. я преисполнена чистого обожания, ты – терзающей любви. и если кто-то там за нами наблюдает, пусть они не завидуют. в конце-то концов мы сами не уверены, как так вышло.
25.08
начну издалека: я счастлива. ну а если говорить о делах недавних: я в смятении.моя соседка по комнате сказала, что ей кажется, будто она в летнем лагере. отдохнуть с идиотами-сверстниками и через недельку вернуться домой. я ощущаю себя в летнем лагере постоянно. только вот идиоты-сверстники с каждым днём раздражают всё сильнее, а неделька до дома тянется уже восемнадцать лет.
я хочу не просто жить я хочу наслаждаться жизнью. а для этого мне необходимо всё про себя знать. я могу смириться с тем, что человеческая личность – конструкт изменчивый, к тридцати годам я буду совсем не как я в двадцать. но есть две вещи, которые не дают мне покоя: я не знаю, есть ли у меня дом и я не знаю, что чувствую большую часть времени.
у меня есть ощущение, что я живу. ну, знаете, легкие наполняются воздухом, сердце качает кровь по артериям, мозг нагружает загонами. но я не испытываю тоску, не грущу от вида удаляющегося города, не плачу, когда плачет мама, не радуюсь низким ценам в магазинах, не кричу восторженно при встрече с кумирами. я будто не способна на сильные эмоции. на потрясения и вознесения.
эта поездка – попытка напомнить себе, что я умею любить. скучать и предвкушать. грустить и желать. смеяться и плакать. ведь только один человек способен вызвать во мне бурю. и я еду к тебе. к моей единственной.
все четыре года нашего знакомства ты водила меня по екатеринбургу. набирала старый номер и говорила. не знаю, почему мы не додумались использовать камеру – возможно потому, что ты часто была пьяна, а я – очарована, – но в этом был свой шарм. я не знала, что стоит перед тобой, но я знала, что здесь тебе точно понравится или это такой крутой район, я свожу тебя туда или в этот бар мы пойдём вместе и закажем самые сладкие коктейли.
я никогда не была в екатеринбурге, но я знала этот город вплоть до расположения домов. только этого всегда было мало: я хотела походить по улицам, на которых ты выросла, увидеться с твоей мамой и братом (а теперь – и сестрой), отсидеть задницу на траве в парке, купить булку смак и выпить кофе из симпла.
меня восхищала — заряжала – твоя искренняя любовь к родному городу. я не знала до тебя людей, настолько преданных малой родине. настолько привязанных к ней.
екатеринбург в моей голове покрыт белыми пятнами. неизведанными местами. туманом загадочным. ты жила на уралмаше, ты жила на визе, ты живёшь на сортировке. но я никогда не была в ленинском, на плотинке, на площади 1905, на комсомольской, в ельцин-центре, в храме на крови. и мне не терпится закрасить эти пятна синим.
шляясь под руку с тобой.
я боюсь задеть людей безразличием. уделить им недостаточно внимания. повести себя неприемлемо. люди не слышат моей внутренней дискуссии: да что уж говорить, я сама её иногда пропускаю мимо ушей.
я хочу понять природу чувств. что, сначала, порождает их и что, после, преувеличивает их силу. мощь.
из-за того, что я часто врала — и до сих пор нередко вру против собственной воли, — я плохо помню детство и отрочество. точнее: помню-то я хорошо, а вот что из этого правда происходило, а что было попыткой приумножить собственную значимость – загадка.
что было первопричиной лжи? то же самое желание казаться кем-то другим. в интернете ты врёшь про свой возраст – кто захочет общаться с двенадцатилеткой. а потом это входит в привычку. да, мой отец однажды украл палку регулировщика (я помню, что он ходил с ней, но откуда она взялась – детская выдумка). да, я летала с ним на вертолете (у меня есть воспоминание о нахождение в кабине, но это вполне мог быть сон). да, я чуть не умерла от счастья, когда впервые встретила бывшую (мы виделись всего два раза и я, честно, не помню, что думала, смотря на неё). да, я по вам безумно скучаю (в данную секунду мне а) плохо или б) скучно или в) грустно. это не равно скучать по вам, простите).
и сотни – тысячи – таких маленьких, безобидных недомолвок (или перемолвок) привели к тому, что грань между воспоминаниями и враньём стёрлась. мне предстоит тяжёлая работа по выуживанию правды. но это оставим на потом.
я говорю об этом потому, что чаще всего предметом моей лжи было собственное состояние. и это вполне нормально, если вы ставите ограничение. к примеру, у вас жутко болит голова, но признаваться маме не хочется, и вы с натянутой улыбкой сообщаете, что всё в порядке. или вас не устраивает настоящая компания, и вы не желаете делиться чем-то, по вашему мнению, сокровенным. это понятно, это оправдано, это безобидно.
совсем другое дело, когда вы убеждаете себя, что рады или грустите или ненавидите или любите. когда вы верите в собственную ложь. а с течением времени оборачиваетесь и чешете репу: правда я была напугана или ввела себя в заблуждение.
опять же, единожды – бывает, больше таких ошибок не совершаем. но моя жизнь полностью, вдоль и поперек, строится на таких "убеждениях".
поэтому я хочу понять, что чувствую в самом деле. не врать, а прислушиваться к себе. не подстраиваться под чужие ожидания. не предугадывать "правильный" ответ.
помнишь, как ты шла по заброшенным ж/д путям после очередной тусовки? у меня ещё не сложилось отвращения к алкоголю, а может и сложилось, просто не касалось тебя. ты позвонила мне, тебе скучно идти одной. я согласилась – у меня десять вечера, родители спят и мне пора бы тоже. но я согласилась – я слушала твою нескончаемую болтовню.
так вот, ты шла по железнодорожным путям и там росли какие-то цветки. ты не смогла им дать профессиональной экспертизы, а я, как мы помним, не видела их: включить камеру – один клик, так почему?
ты сорвала их и сказала, что они ну очень красивые. темень, холод, твой пьяный мозг. почему-то я представила, что ты сорвала сорняк, но в данную минуту он казался тебе идеальной ромашкой. пусть. мы никогда не узнаем, что это были за цветки.
ты сорвала их и сказала, я хочу их тебе подарить. я молчала, а ты уже двинулась к следующей теме: что-то про музеи и спальные районы. я молчала и думала, что люблю тебя. меня это ошарашило: чувства чувства чувства. но я приняла это. и года спустя могу сказать: ничего не изменилось.
ты удивляешь меня каждый день. ты заставляешь меня удивлять себя.
26.08
предвкушение – тоже чувство. мимо меня проплывают горы, густо покрытые хвойными лесами. трава – изумрудная, блестит на солнце. стелется редкий туман, омывает вышки сотовой связи: а у меня как не было, так и нет сигнала.
мальчик из соседнего купе оставил записку: у тебя милая улыбка, добрые глаза и классная причёска. мы игрались с зажимами для штор. внизу приписан номер, на который я никогда не напишу – у меня есть зозо. он тоже приятный, но у меня есть зозо.
меня до сих пор пронизывает током – я люблю её. я разучилась доверять себе, и вот результат. всё доходит до меня слишком медленно. пока зо страдала от моего безразличия, я только-только начинала понимать, что не хочу расставаться. тысяча и пять сотен километров между не сглаживают ситуацию.
я всегда думала, что для меня расстояние – ключ к пониманию. так оно, может быть, и есть. но с зо, впервые, мне хочется быть рядом. я хочу наконец-то привыкнуть к ней. ведь все наши встречи – знакомство сызнова. я хочу знать её. досконально. каждый сантиметр кожи.
екатеринбург встретил меня шоколадным круассаном и тихим вокзалом. водитель такси слушал “золото шансона”, а потом, вняв нашим смешкам, переключился на артик&асти. в отместку, по всей видимости. мы всё равно влепили ему пять звёзд. за молчание и вместительный багажник.
я нашла всех котиков в квартире зозо. в прихожей, кухне, ванной, комнате, один на балконе – обратной стороне – и бесконечное множество на акустической гитаре. в старых домах уют идёт в комплекте с тараканами. я не против. до тех пор, пока и зо остаётся в общей картине.
после быстрого обновления трекера финансов и зачитанной проэмы франсиса понжа, мы отправились в центр. меня тревожил екатеринбург больше, чем окутывал тёплыми крыльями. я думала о ночной сортировке, о шатающихся мужчинах на остановках, о перочинных ножах. лишь когда мы спустились к плотинке и увидели двух шмыгающих туда-сюда уток я успокоилась – мне здесь нравится.
нельзя гнать негативные эмоции. тревоги. они проходят сами по себе, если строятся на беспочвенных домыслах. я убедила себя, что не понимаю чего-то, не учитываю какие-то важные моменты. чтобы в итоге оказаться правой. прислушиваться к себе – не только о желаниях и реакциях. это ещё и о предчувствиях. наше подсознания умнее нас самих. ему можно доверять.
когда в десять вечера зозо выбежала за батарейками для меня в одном халате, я испугалась. когда зозо вернулась с батарейками и всё в том же халате, я выдохнула. этот город не собирается нас сожрать. пора привыкать к этой мысли.
у нас толком не было первого свидания. мы сидим в баре – самоцвет, кажется, – и смотрим друг на друга круглыми глазами. я взяла сакуру, ты – персиковую дейнеку. каждое наше свидание можно считать за первое – они происходят дай бог раз в год. на каждом мы неловко ёрзаем и подбираем аккуратно слова. три года встреч, а мы так и остались неумелыми школьниками.
я помню, как мы взбирались по обледенелой лестнице. вы с таей ныли громче всех. до этого – снег белым маревом на тонкой кромке льда, корабль вдалеке и толпа приезжих, – мы шли по безлюдному берегу и обсуждали глупости. я взяла тебя за руку – страшное откровение. сегодня я нашла у тебя фотку с того дня. значит, сотня ступеней не испортила общее впечатление.
я помню, как мы ходили на дон. я очень сильно хотела в туалет, а ты с полиной – постоять подольше у воды. мы нашли какую-то оставленную тачку, и я со смехом сфоткала тебя рядом с ней. это была первая фотография тебя моими руками. на тебе было синее платье с цветочками, бутылка лимонада в руке. ты была скованной. я, и того подавно, хуже. нам было страшно друг с другом. тебе – от моей холодности, мне – от твоей любви.
я помню, как мы поехали в воронеж без плана в голове. на мою бедовую голову тогда обрушилось осознание – мы можем пойти куда угодно. не обязательно иметь намеченный маршрут. мы зашли за кофе, потом искали пирсинг-студию, чтобы купить тебе штангу в индастриал, а потом прогулялись до индийского магазинчика. на твоём комоде до сих пор лежат бусы оттуда. красивые.
и на этом список обрывается. подумать только: три года и три недели. пошёл четвёртый – и очередные семь дней. которые также подойдут к обрывочному концу. когда уже нам не придётся просыпаться порознь?
27.08
я набила свою первую татуировку. но об этом чуть позже.
зоя встаёт в шесть из-за таблеток. полезная черта, но я-то встаю двумя-тремя часами позже. утро в этой квартире почти магическое – свет заливает через открытый балкон, касается мягко лица и будит ненавязчиво. мы договорились о завтраке – яйца-пашот, хлебушек и нарезанные помидоры. вышло скромно, но довольно вкусно.
екатеринбург сияет. сияет индивидуальностью людей, задрипанными торговыми центрами, жизньмарт на стеклянных остановках, зелёными многоэтажками с выцветшими балконами, солнцем в синих стёклах небоскрёбов, запахом еды из грузинских ресторанчиков, зеркалами на каждом шагу. у нас цель – сделать селфи в большинстве из них. пока всё идёт успешно.
трамваи завораживают меня как вид транспорта. он идёт отдельно от всех остальных, в нём два скрипящих вагончика, а ещё его на поворотах заносит так, что аварийный выход может быть использован раньше срока. наш, тринадцатый, самый гордый представитель своего рода. зато кондукторы до сих пор существуют – я уже забыла, как раздражают их оранжевые жилетики.
я допрашивала зою всю поездку. а это что за район? а это что за здание? а нам выходить на какой? киваю на её ответы, словно что-то понимаю. екатеринбург построен причудливо: все города брали вдохновение с двух столиц, а он стоит сам по себе. вопреки и назло.
так вот, татуировка. до офиса оли мы доехали быстро – точнее, до ближайшей остановки, а оттуда пешочком через ряды старых девятиэтажек и промышленные аллеи. зеркало замечено – фотка сделана. уже успели отточить.
я давно хотела тату. что-то со смыслом, что-то красивое. потом зоя пошла забивать рукав у одной классной мастерицы, и я решила – судьба. на моей пояснице теперь сидит ворон. и смотрит в далёкую даль.
ворон – это одновременно мои любимые, сокровенные карасуно и мои не менее любимые, но уже не такие сокровенные тексты. согласно википедии, в средневековой христианской традиции ворон олицетворяет силы ада и дьявола. но мне больше интересна трактовка современности – психопомп, соединяющий мир духов с миром нашим. неразговорчивый проводник. мудрец без внятных мудростей.
если бы я была птицей, я была бы вороном. наверняка. зоя говорит, что я была бы ласточкой. символ любви и добра. почти смешно: я правда подхожу под оба описания. ах, если бы была птица, которую люди связывали одновременно с мудростью и любовью. как будто принят странный стереотип, что эти две эпопеи не совместимы. любовь не может быть мудрой, а никакой мудрец не поддастся любви.
глупости: самые сокровенные истины постигаются близостью. только отдавая своё сердце кому-то, доверяя уязвимости и принимая горечь в ответ, мы приближаемся к правда. только через боль потери и радость обретения можно понять мир. его причудливое устройство.
я встретилась с твоим братом. матвей почти такой же, как ты: харизматичный, громкий, привлекающий внимание. он мне нравился и до личной встречи, но теперь я убеждена – этот мальчик надолго в моём сердце. у него рыжеватые волосы – у тебя крашенные в чёрный, – и россыпь веснушек по всему лицу – у тебя только крапинки на переносице и щеках.
он картавит чуть больше, говорит чуть громче, машет руками чуть энергичнее. а так – мужская копия тебя. вы разделяете любовь к блестящим вещам и неприязнь к отцу.
мы впервые списались, когда ты пропала на неделю. повод был не самым лучшим, но зато я осталась в его контактах. потом я выуживала из него ближайшие адреса доставок, чтобы заказать тебе букет. он думал, я собираюсь тайно приехать. если бы.
иногда у нас с тобой появляются посредники. люди не могут дозвониться до тебя – и пишут мне. будто я знаю где ты на подсознательном уровне. будто ты всегда ответишь, когда поймёшь, что звоню я. так ведь и есть, да? я твой будильник. твоя сирена. твой маяк.
я не могу подобрать момент, чтобы сказать тебе об этом. у меня получается ронять беспардонно “я тебя люблю”, но дальше как-то не идёт. я лишь смотрю на тебя с обожанием всеобъемлющим, надеясь, что ты получишь тайные сигналы. я шифруюсь. но я не выбираю это.
ты убеждаешь нас, что я чувствую. умею чувствовать. иначе не писала бы. не писала бы о любви, о ненависти, о принятии, о счастье, о потере, о преодолении. ты права, конечно ты права. но в этом и загвоздка: все мои чувства в гугл документах. остаются отпечатком трансфера, а на коже не задерживаются.
гороскоп сказал, что люди не смогут понять меня, пока я им не скажу прямо. но я решила схитрить. я напишу, то, что хочу сказать. знаю, ты меня простишь. однажды я научусь объясняться в иных формах.
28.08
то ли последствия четырёхчасового лежания, то ли первой татуировки, то ли приближающегося цикла, то ли скверного сна, но я проснулась разбитой. трудно предаваться страданиям, когда рядом такой комок восторженности. придётся соответствовать.
наши планы поменялись пять раз за день. то барахолка открывалась поздно, то бар был закрыт, то адрес магазина на картах – загадка похлеще египетских басен. мы шатались туда-сюда по городу, пока моё бедовое горло не сказало: хватит. либо чай, либо смерть. был выбран чай, к счастью.
я была во многих городах-миллионниках. они все чем-то похожи: памятниками ленину, названиями главных проспектов, лавочками на набережных, тэгами на строительных заборах. и всё же. екатеринбург дышит. екатеринбург слышит. екатеринбург смеётся. мы шли к диско-шару на плотинке, и зо сказала, смеясь, что воплощает в себе город. но я задумалась: екатеринбург вобрал в себя собственных жителей, окрасился их цветами, увесился их цацками и теперь живёт ими.
нам сделали десятки комплиментов – мы сделали ещё больше. екатеринбург заряжен энергией солнца, заводов металлообработки, громких разговоров соседок, улыбок уличных художников, танцев на набережной. здесь такие же угрюмые лица, такие же убогие пятиэтажки, такие же грязные привокзальные улицы. но здесь есть что-то кроме. здесь есть надежда на завтрашний день. она отражается в стеклянной поверхности исети.
зоя показывает мне места высокой культуры. барахолки, полки рукоделий, бары, раменные, зелёные аллеи, квартиры с тараканами, храмы, заброшенные торговые центры. мне нравится всё: я смотрю с детским восторгом.
в её дворе висят смешные кормушки. одна в в виде совы, другая – домика на дереве, третья – часов с кукушкой и ещё одна непонятная, о форме которой мы ведём споры по сей день. и весь екатеринбург такой. по крайней мере, в моём обывательско-туристическом представлении.
мама говорила, что пять дней – слишком много. мне осталось всего два. и мне мало.
когда мы познакомились мне было тринадцать лет. должно было исполнится четырнадцать через месяц. я сидела во вконтакте и листала тухомуть постов. наткнулась на очередной “интерактив” – лайкнула из-за рефлекса. через час написала ты. я не верила в судьбу до, но с тех пор – да.
всё моё общение с внезапными незнакомцами длилось максимум пару дней. и с тобой было также. сначала. я находилась в отношениях, у меня были дела, несмотренные сериалы. у тебя – кризис за кризисом, сухие разговоры с мамой и чёлка-шторы. но ты вернулась. и с тех пор никогда не уходила.
историю наших отношений смешно рассказывать: изначально их было трое…примерно здесь люди теряют нить разговора. мы сами не верим в абсурд и безумство. мы знаем, что вышли из него. но как – загадка прошлого.
ты – первая девушка, к которой я почувствовала влечение. все мои предыдущие отношения строились скорее на дольке симпатии и скуке: мы обе одиноки, мы обе разбиты, так почему бы и не? когда, спустя год общения, я думала о тебе, я была счастлива. наши отношения родились из счастья. и желания.
мы не понимали друг друга в начале. я не понимала, что у тебя с головой, а ты не понимала, что у меня в голове. мне не нравились касания, тебя задевало моё безразличие и грубость, меня раздражала твоя забывчивость, тебя пугала моя настойчивость. я не раз переходила черту. ты не раз сбегала от серьёзных разговоров. но мы всё равно находили выход. потому что хотели этого. потому что хотим этого.
мы осознанный выбор друг друга. мы не упали в любовь. мы выбираем влюбляться снова и снова и снова. и снова. каждый день. каждую секунду.
29.08
день злости. раздражения, скорее. мне требуется много, очень много, времени, чтобы успокоиться. и порой, очень часто, его попросту нет. например, когда вы с девушкой едете бить парные татушки. да, это моя вторая за три дня. да, у меня начались месячные.раздражение похоже на пузырь гноя. оставишь без присмотра – лопнет. начнёшь пытаться исправить – тоже лопнет. безвыходная ситуация. ты лишь можешь запастись хлоргексидином.
раздражение – единственная эмоция, о которой я не вру. не умею. ни для кого не секрет, когда я злюсь. все всё видят. слишком очевидно. в хмурости бровей, в сведённой челюсти, в резкости движений, в закатывании глаз. в грубых фразах, в нежелании контакта, в накатывающих слёзах. я не улыбаюсь солнцу, не смеюсь с фраз прохожих, не обращаю внимания на красивые здания. я сосредотачиваюсь на гное. ковыряю свежую рану.
пока мы ехали домой, в автобусе у женщины случился приступ эпилепсии. мне всё равно – у меня родной отец и похлеще вещи вытворял. а вот зоя разволновалась. расшаталось спокойствие. раздражение и тревога. нашли друг друга.
зою расстраивает моя озлобленность. по её глазам видно точный момент, когда я перегибаю палку. взгляд в пол, сжатая на сумке рука. сердце уходит в пятки – опять. раньше я тоже отворачивалась: боялась признать, что мне жаль. теперь я перехватываю её ладонь и выдавливаю улыбку – не бойся, мы вернёмся домой и всё будет хорошо.
пузырь лопается. но гной можно убрать. можно промыть порез. наложить пластырь. и следить за кожей, чтобы новые не возникали. можно извиниться. можно сжать грустное лицо в мягкой хватке. можно выпрыгнуть из вагона и брести по заросшим путям. можно купить горячий кофе и прижаться плечом к плечу.
дома мы смотрели фильм по вселенной времени приключений и слушали песни марселин. подогревали голландские вафли и смеялись с тупости людей. я не хочу сердиться. я хочу только любить.
мне нужно было обнять тебя, чтобы прийти в норму. удивительно: меня коробили касания раньше, а теперь от одного ощущения твоей кожи мне становится лучше. пульс восстанавливается, кровь перестаёт кипеть, гадкие слова умирают на языке.
ты – мой седатив. моя последняя соломинка. знаю, что если умчусь головой в непроглядную даль, ты пойдёшь за мной и выведешь оттуда за ручку. знаю, что если сожму кулаки до крови, ты коснёшься ненавязчиво красных костяшек. знаю, что если сил не будет хватать, ты молча ляжешь рядом и будешь смотреть прямо в глаза, передавая всё сокровенное и родное.
мы всё ещё ошибаемся. всё ещё наступаем на те же грабли, всё ещё роняем те же колючие слова, всё ещё отводим замыленный взгляд. но без этих ошибок, без этих попыток жизнь потеряет смысл. моя жизнь потеряет смысл без тебя.
без наших разговоров на кухне, без наших совместных рабочий сессий под вафли и чай, без наших просмотров фильмов и мультов, без наших бессмысленных спорах о еде и марке чая, без наших прогулок рука в руку по заросшим спальным районам. без слёз, без смеха, без света, без дыма, без улыбок, без любви.
я не исчезну, я не умру, я не перестану быть собой. но я горю ярче, когда ты рядом. я вижу чётче, когда ты рядом. я пишу полнее, когда ты рядом.
когда ты рядом, всё возможно. когда ты рядом, мне не терпится сделать новый вдох.
30.09
зоена маленькая сестра любит играться с подвеской, которую подарила я. пусть моё влияние в данной ситуации не велико, я чувствую странную гордость. на грани с величием.ольга викторовна знала о нас чуть ли не с самого начала. и, вроде, не возражала. этот факт не мешал мне переживать: а если я ей не понравлюсь, а если нам будет неловко, а если она поднимет тему образования, а если она спросит, не планируем ли мы съезжаться. в общем, поводов для тревожности у меня всегда достаточно. самых глупых и беспочвенных.
город решил охладиться после нескольких дней относительного тепла, и на улицу пришлось выйти в свитере “i don't smoke” и куртке адидас. сочетание божественное, почти комедийное. мы держались за руки не только ради обозначения статуса отношений, но и ради согревания. холод проникал во все щели.
наш путь на эльмаш лежал через метро. екатеринбургский подземный транспорт можно сравнить с наземным транспортом в моём родном посёлке городского типа. один единственный маршрут и бесконечные обещания расширения сети. на карте девять остановок и ещё столько призрачных – чёрт знает, когда они станут физическими.
метро екатеринбурга запомнилось мне тишиной и проверкой сумок на каждой станции. в столице дай бог работают металлоискатели, а на урале оттягивают карманы штанов. с точки зрения безопасности очень продвинуто. с точки зрения удобства – на четвёртой подряд станции порядком подзаебало.
промышленные районы екатеринбурга запоминаются заплесневелыми витринами и выцветшими вывесками продуктовых. трубами на каждом доме, ржавыми вентиляторами, косыми пешеходными переходами. пустыми стоянками, где раньше в ряд стояли ларьки. разбитыми зеркалами в деревянных лифтах.
мама зои назвала её лошадью с порога. поправка: мы даже не успели переступить порог. волнение как рукой сняло. зоя обиделась, а я рассмеялась.
матвей снова травил байки про мышей и диван, которые мы слышали не в первый раз, но хохотали в голос и били беспомощно руками по столу. на удивление, саша не проснулась от нашего гама. но мы всё равно успели наделать фоток: это семейство обожает находиться в объективе камеры.
следующей остановкой был музей андеграунда. предварительно мы успели устроить дискурс на тему правильного написания слова: сошлись на том, что одну из р можно опускать. какую – выбирайте сами. мы поцеловались под камерами московского зала. думаю, охранники оценили наш вклад в общую атмосферу движения. в конце концов, разве есть в россии что-то более андеграундное, чем любовь?
ты написала мне песню. две даже. мне никогда не посвящали стихов, не рисовали в тетрадках на полях, не лепили скульптуры, не играли арию на скрипке. но ты написала мне песню. и я не смогла сдержать слёз.
ты очень долго собиралась с силами и мыслями. у тебя ворох плохих воспоминаний – я хочу перекроить их одним поцелуем. мы перемещались по кровати в поисках удобных поз – оттягивали время – пока не расположились спина к спине. красиво. капельку драматично. всё как мы любим.
я слушала её в телеграме, когда ты прислала голосовое сообщение без привета и ответа. я подумала, что это очередной кавер. да, текст подозрительно похож на наши жизни, но мы ведь и под убей меня, эйс! и под дайте танк ноем. а потом ты ненароком обронила: это я набросала за пару часов. ты помнишь мою реакцию. “классная песня” превратилось в “обожемойтычтосерьезно”
как только твои пальцы коснулись струн, я закрыла глаза. я думала о том времени, что мы проводим порознь. какие-то счастливые открытия, внезапные трагедии, неприятные знакомства, весёлые кинопоказы. как много я хочу сделать с тобой теперь, пока мы рядом. и как скоро это “рядом” закончится. я вслушивалась в текст и ты пела о том же – о разлуке, о четырёх зимах, о холодных весенних днях предвкушения.
обещаю, нет, клянусь: однажды нам не придётся красть мгновения у жизни. однажды нам не придётся бронировать билеты на месяц вперёд. однажды нам не придётся вмещать сотни событий в пять летних дня.
однажды ты закроешь глаза зная, что каждое новое утро я буду рядом. подожди ещё немного. молю, только дождись.
31.08
я бы не смогла жить в екатеринбурге. все города, построенные после петровской эпохи не сочетаются с моими взглядами на пмж. то ли эстетика не та, то ли мне мало историзма, то ли детство в восьмивековом городе даёт о себе знать. не знаю.
мне понравился цветной и броский центр, меня очаровали старые трамваи, в которых я летала по всему вагончику, меня пленили граффити на каждом свободном и несвободном углу, мне запали в душу энергичные и добрые люди, меня пригрели старые хрущевки. но не настолько, чтобы я побежала собирать чемоданы и умолять собственницу зои пустить пожить.
очень редко люди решают переехать в екатеринбург. я знаю много уральцев, которым по каким-то причинам город 343 не нравится. ну, или они разделяют моё обожание и так же не хотят там обосновываться. но каждый екатеринбуржец, которого я знаю, любит этот город до потери пульса. екабэ порождает особых людей. из которых потом екабэ убрать невозможно.
я бы смогла там жить только при одном условии: пускают скоростной поезд до москвы. чтобы за десять часов уже там. какие сутки с лишним, вы что, с ума сошли? ну а если серьёзно, то я готова жить где угодно, пока там есть зоя. и вкусные лепешки.
в последний день ты высказала интересную мысль: я сама запрещаю себе чувствовать. ну, не я, а мой мозг. который настолько устал переживать из-за выходок отца, из-за его нескончаемого алкоголизма, что решил не реагировать на внешние раздражители от слова совсем.
тактика надёжная, но в перспективе долгосрочной очень даже губительная. если это действительно так, то объяснить самосаботаж легче простого: я переживала, что не чувствую так же сильно, как другие люди, и выдавливала из себя эмоции, убеждая, что они настоящие. себя и всех вокруг.
но если это действительно так, то получается, что с моей жизнью опять играется отец. что он опять сильнее меня. что он опять влияет на меня и ничего с этим не поделаешь. это почти уморительно: какую бы проблему я не трогала, корни отправят меня к папе. кто породил, тот и в могилу сведёт. правильно я поняла основы родительско-детских отношений?
я устала переживать из-за него и подсознательно выбрала не переживать вообще. не только тревожность и грусть, но и радость, сочувствие, боль, веселье, удовлетворение, счастье.
ты пробиваешься через эту установку. неровный шов на запаханной рубашке – поддень и всё падёт крахом. но это нужный крах. это неизбежный крах. это хаос, так необходимый для перемен. и я жду, с нетерпеньем жду, когда я окончательно приму тебя. когда я позволю тебе изорвать ткань в клочья.
я могу сосредоточиться только на одной эмоции. и это был стресс. мы выехали немного заранее, постояли в паре пробок, ты застряла в кабинете проверки, пытаясь застегнуть сумку по фэншую, а потом мой поезд задержали на полчаса. подмывало кричать, подмывало плакать, подмывало смеяться. но всё, что я из себя выдавила: тревожный стук подошвы о разбитый асфальт.
ты расплакалась, а у меня никогда не получалось срываться на людях. у меня никогда не получалось сочетаться переживаниями с кем-то. я существую отдельно в такие моменты. стою на месте, глупо сжимаю кулаки, туплю сухие глаза, пока человек уплывает далеко-далеко, пока человек остаётся далеко-далеко.
до этого я провожала тебя. это наш первый раз смены ролей: ты сидишь на перроне, я жмусь в вагоне. но реакции не изменились никак: у тебя проблем с эмоциональностью нет, а я скриплю сжатым сердцем и смотрю с жалостью. к себе. потому что не могу показать ураган внутри. к тебе. потому что ты не видишь урагана внутри.
мне всегда кажется – я боюсь, боюсь до белого шума в ушах, – что ты не чувствуешь себя любимой. что я даю недостаточно, что я не задерживаю взгляд, что я слишком быстро меняю темы. что ты думаешь, будто мне всё равно. будто мне не больно, будто мне хочется поскорее расстаться, будто я не разделяю и грамма твоих волнений. но это не так. это далеко не так.
я села писать этот текст, потому что хотела найти ответы на два вопроса. и, не поверишь, нашла. мой дом – это ты. это твоя квартира на сортировке, это дом твоей мамы на эльмаше, это твоя кухня в рассветных лучах, это твои кошки, это твои брат и сестра, это твоя улыбка и твой смех. а что до моих чувств: они присутствуют. глупо полагать, что за одну неделю я избавлюсь от пагубной привычки глухоты. но я сделала первый шаг – шаг навстречу себе. получилось забавно: чем ближе я к себе, тем ближе я к тебе.
если вы тоже сомневаетесь: перестаньте. любите на полную, ненавидьте профессоров в университете, кричите на всю улицу, завидев знакомое лицо, соглашайтесь на авантюры от улыбчивых незнакомок, ходите по барам и берите на пробу самые приторные коктейли, мониторьте сайт ржд в надежде на дешёвый билет до сибири, пишите несусветный бред в общие беседы с малознакомыми людьми, поднимайте бокалы в собственную честь.
я не знаю, смогу ли когда-то разобраться в себе. да и нужно ли мне это. но я знаю точно: жизнь одна. и грустная песня в наушниках обязательно подойдёт к концу.
— Бесплатные Сайты и CRM.